«Разделились беспощадно Мы на женщин и мужчин»
А. Дольский

Всем известно, что «все бабы дуры, а все мужики сволочи!»? Известно, да! А все ли согласны? Нет? Вот и я не согласна. Точнее, я согласна частично. Дуры, конечно, и сволочи, но не все, не все. Встречаются, бывает, отдельные особи, но чтобы вот так вот сразу все! – не-а, не верю!

Почитываю в последнее время на серьёзных ресурсах публикации уважаемых людей,и комментарии к ним, и прямо радуюсь, как отточено словцо, как взвешено мнение. И вдруг… и вдруг однажды солнечным днём читаю Татьяну Толстую… Кстати, у меня личный опыт с мужчиной (мужем) на кухне сложился, увы! именно так, как у Толстой в предпоследнем абзаце (он ниже). Но как же, оказывается, повезло мне! Как ей не повезло! Так и хотелось написать: «Уважаемая Татьяна Никитична, прежде чем обобщать, загляните на Кулинар, почитайте (во всех смыслах) наших мужчин. Полюбуйтесь снимками Серёжи (scorpy), зачитайтесь рецептами Юры (bratyury) — автора оригинала этого, кстати, рецепта. Повеселитесь с Андреем (andreytsibulsky) и последите за Димой (dik723). Удивитесь Диме (Dimas24) и улыбнитесь Лёше (krion) … Только не обобщайте! Пожалуйста!»

Следующий текст публикуется без разрешения автора

Татьяна Н. Толстая «Обедом навеяло»

Мужчина — эволюционно — совершенно не способен не только посыпать молодую вареную картошку укропом. Он не в состоянии догадаться, что если ты купил и несешь в пакете картошку, то следующим твоим шагом, логически, будет движение к зеленному ларьку с целью приобретения укропа. Но даже если мужчина прочитал на выданной ему бумажке слова «и укроп», даже если он сообразил купить траву и принести ее домой, он все равно теряется в догадках, как поступить дальше. Он не может вымыть, высушить (ни в центрифуге, ни между двумя бумажными полотенцами) этот укроп, не способен нарезать и положить на тарелочку, а если укроп уже на тарелочке, он не в состоянии употребить уместное в данном случае троеперстие и перенести зелень на картошечку. Не говоря уже о том, чтобы полить ее душистым подсолнечным маслом кубанского рыночного разлива. Многолетнее сожительство с мужчиной, конечно, выработало во мне великое долготерпение. Я знаю, что мужчина полагает, что женская рука устроена как швейцарский ножик: там и пивная открывашка, и ножнички, и штопор, и какая-то чикалка, и крючок, и пинцет, и пилочка, и отвертка, и пассатижи. В нее встроены хваталки для горячего и клещи для приема грязных тарелок. Поев, мужчина протягивает опустошенную тарелку в пространство, и она сама куда-то там девается и, вероятно, моется. В следующих поколениях будут рождаться женщины со встроенной солонкой и перечницей; эволюция, я убеждена, движется именно в эту сторону: Ведь когда мужчина, отложив книгу, вставленную между тарелкой и салатной миской, обводит глазами пространство вокруг себя и задает вселенной вопрос: «А у нас соль есть?», — он же не имеет этого в виду, правда? Он хорошо знает: соль у нас есть. Он просто ждет, чтобы у женщины отвинтилось, протянулось, посыпало и завинтилось обратно.